Категория: Краеведение Дата публикации Автор: Титовец М.И. Просмотров: 4791
В жизни каждого нормального человека обязательно рано или поздно наступает время, когда он начинает задумываться о своих корнях. Лучше бы, конечно, если рано, но, к огромному сожалению, гораздо чаще получается – поздно. Вот и у нас та же беда. Мы - это потомки белорусских переселенцев, коих великое множество проживает ныне в городе Качканар Свердловской области. Авхимович, Лучина, Титовец, Шкараденок, Костюкович, Хвощевский, Жабинский, Иванчик, Игнатович, Гарро, Соковец, Швайбович, Шкиндер, Кондратович, Бородейко, Шпилевский, Павловец, Станкевич, Севковский – представители этих и многих других фамилий – люди в высшей степени достойные, в труде и боях порадевшие своему Отечеству.
Уральскую главу истории своих семей мы более-менее представляем и активно работаем, чтобы её запечатлеть. А вот белорусские корни - потерялись. Давно умерли наши деды-прадеды, непосредственные участники исторического исхода на Урал, поэтому уже не узнать в деталях и подробностях, как они жили-поживали в Белоруссии. И где? Наша мама часто твердила: Минская губерния, Крупский уезд, Выдрицкая волость, село Большое Городно. Другие земляки называли другие адреса.
Цель данной публикации – получить обратную связь из Белоруссии, чтобы выяснить, отложилось ли судьбоносное для нас событие в истории республики, Крупского района в частности – в воспоминаниях старожилов, в музейных экспонатах, в архивных документах? …
Думаю, что и крупчанам не безынтересно узнать судьбу их земляков на далёком Урале. Первый вопрос в этой связи: что подвигло людей на такой шаг? Оставить родные места и устремиться в чужие края – поступок не ординарный, не каждый на такое решится. Все старожилы дружно называют одну-единственную причину: малоземелье.
М.А. Юбко: «В Белоруссии наши жили в Минской губернии, Крупском уезде, Ухвальской волости, деревне Захаровке. Земельный надел был небольшой, а у отца было пять братьев. Сам он в селе Ухвала был пастухом».
С.Ф. Жабинский: «Мать рассказывала, что бывало, приведёшь корову на общий выпас, а ей и есть нечего».
А между тем на востоке страны, за Уралом лежало впусте немеряное количество земли. Да и на самом Урале были крайне слабо освоенные места, как, например, Верхотурский уезд Пермской губернии (ныне север Свердловской области). Уже в 1902 году Переселенческим управлением (орган министерства внутренних дел) на территории уезда были отведены земли под переселенческие поселки, коих насчитывалось более 160-ти. К 1909 году в них «водворились на жительство» переселившиеся семьи из разных губерний Российской империи, в том числе из Минской, Витебской, Могилевской.
Но основной поток белорусских переселенцев, судя по всему, устремился на Урал в 1910 году, когда великий реформатор П.А. Столыпин проводил аграрную реформу, важной составляющей которой была переселенческая политика. Где-то примерно в это же время отправились на Урал и наши, чьи фамилии приведены выше. А среди них - наш прадед Титовец Яков Миронович и его взрослые дети: Тимофей, Михаил, Лаврентий, Федор, Петр, Тихон, Николай и дочь Матрена.
Надо ли говорить, что подобный переезд - поступок! Ведь на это нужно решиться: оставить родные места, родные стены, родных людей… И куда? В неведомый необжитый, суровый край! В неизвестность! Какую для этого нужно было пассионарность?!
Но, кстати, имелась возможность предварительно съездить и «в огляд» – посмотреть новое место жительства, и этой возможностью пользовались.
С.Ф. Жабинский: «Столыпин объявил: желающим переселиться на Урал и дальше – по 10 десятин земли на мужчину. Наши не верили: 10 десятин! А если пять мужиков? Пятьдесят!» Сложились по пятёрке денег и послали гонца. Гонец приехал в Верхотурье, пришёл к уряднику. Тот подтвердил: «Я напишу бумагу, ты им прочитаешь, что всё верно».
И вот, собрав немудрёный скарб, в «столыпинских вагонах» наши пилигримы едут на Урал. Едут с надеждой на лучшую жизнь. Эта надежда передалась детям – чистым душам.
И.К. Хвощевская: «Мы с братом Мишкой маленькие были, пели и приплясывали: «В Пермочку едем! В Пермочку!».
М.А. Юбко: «Когда приехали, была весна, жгли костры – животы грело, а спинам было холодно. Инструмент был самый примитивный: лопаты, мотыги. Плугов не было, были только сохи у тех, кто привёз с собой лемеха. У нас соха была с деревянными ручками и борона».
Дальше - обустройство. Сначала вырыли землянки, потом начали раскорчёвку под усадьбы, огороды, поля. Это был адский труд! Нужно только представить себе первозданную вековую уральскую тайгу! С.Ф. Жабинский: «У дерева корни отрубят кругом, залезет кто-нибудь, завяжет веревку, лошади тянут - дерево падает. Пока расчищали поля, жили с землянках, потому что первая задача – хлебушком разжиться».
Но зато земелька - своя, и её достаточно. М.А. Юбко: «Наделы, по-моему, не намеряли: кто сколько разработает. Земли было очень много. У нас был очень большой огород. Так и вижу: дом наш стоит, впереди - канава, дальше широкая дорога, а там сквозь от конца до конца вдоль и поперёк всё жердями перегорожено: каждый свое гумно (ёвню) огораживал. Гумно, ток - всё под одной крышей. Пчельники у тех, кто держал пчёл. А назад, «за всадьбами» – рубили дрова. Земли было - только работай».
Посёлки были небольшие - домов в 30. С.Ф. Жабинский: «Дома в основном располагались на одной стороне. Лицом смотрели на юг, задом на север. Если солнце светит прямо в окно, мы знали, что это 12 часов».
Самих посёлков, как уже говорилось, было множество, причём с названиями лишку не заморачивались: где-то они были, но гораздо чаще ограничивались номерами – 48-й, 53-й, 57-й и т.д. Наши Титовцы жили в посёлке №63, каждый из братьев построил себе дом, как и их сестра Матрёна со своим мужем Матвеем Юбкиным.
Чтобы обеспечить элементарный достаток, приходилось очень много работать – хозяйство было практически натуральным, всё необходимое для жизни в основном производили сами: продукты питания, одежду, ремесленные изделия и т.д. Поэтому труд был и источник, и способ существования. Такое ощущение, что люди были – двужильные. И уральская земля (суглинок да камни) оказалась отзывчивой на прилагаемые усилия. Нормально росли технические культуры – лён и конопля. Очень даже хорошо родили зерновые – рожь, овёс, ячмень. Не было проблем с основными овощами, как то картофель, капуста, свёкла, морковь, репа, турнепс, лук, чеснок, бобы… Огурцы стали садить позднее – в парники, помидоры вообще не выращивали – неоправданные трудозатраты.
В каждом подворье была лошадь, свиньи, крупный и мелкий рогатый скот, домашняя птица, не были редкостью – пчёлы.
И непроходимые леса, окружавшие посёлки, давали прибавку к столу. Зверья в лесу было – всякого: от зайцев до короля тайги лося. Дичи – немеряно: от рябчиков до глухарей. Ягод – вовек не собрать: земляника, малина, смородина, черёмуха, черника, клюква, брусника. К.В.Домаренко говорила, что в иные годы одной только брусники собирала до 100 вёдер. Почувствовав недоверие к своим словам, улыбнулась: «Вот и свекровь мне сначала не поверила. А зашла в кладовку, увидела бочки с ягодами – и извинилась». Бруснику в кадках заливали водой и в мочёном виде её ели вплоть до весны, что интересно, с варёной картошкой.
Зимой мужики работали на заготовке древесины для знаменитого в наших краях лесопромышленника Воробьёва.
Так обживали новую родину переселенцы из Белоруссии, придерживаясь принципа: «молись и трудись». Трудились до ломоты в спинах. А молились – сначала в Богоявленской церкви села Караул (старинное уральское село, основанное в 1597 году). Позднее построили церковь в посёлке №66 («Бояршино»). Жили, любили, женились, рожали, старились, умирали – весь жизненный цикл.
Налогов не платили. Кроме одного. Налог кровью пришлось заплатить на полях сражений Первой мировой войны. Призвали многих, вернулись не все. Старший из братьев Титовцов Тимофей на войне был отравлен газами и вскоре по возвращении умер. У автора этих строк имеются фотографии дедов по материнской линии. На одной – гордо подбоченился бравый телеграфист 700-го Елатомского пехотного полка Хвощевский Иван Елисеевич с Георгиевским крестом на груди. На другой – его брат Илья, погибший в 1914 году. Вообще, уральские белорусы на защите Отечества – тема особого разговора: от Первой мировой до локальных войн и конфликтов – их славный боевой путь.
Братоубийственная гражданская война миновала стороной переселенческие посёлки. Зато настоящей бедой стала коллективизация. Она, собственно, и поставила на этих посёлках крест. Коллективизация в этих местах изначально была обречена – ведь это зона рискованного земледелия. Но горя люди хлебнули. Например, Н.М.Кондратович слезами умывалась, вспоминая колхозное житьё-бытьё. «Если ба наши дети и внуки хотя бы малое время пожили, как мы жили, они бы ценили то, что имеют», - говорила она. Тяжёлый малопроизводительный низкооплачиваемый труд побуждал людей при малейшей возможности к перемене места жительства. Когда в начале 50-х годов авторитетная комиссия сделала вывод о неперспективности коллективных форм ведения хозяйства в здешних местах, людей в посёлках почти не осталось.
Но особенно отличились жители посёлков №62 и 63. Они вообще ни одного дня не были в колхозе. Они не поднимали восстаний, не стреляли в активистов – ничего этого не было. Их позиция: мы не против колхозов, но чтобы не в нашей деревне. А когда поняли, что сия чаша их не минует, проголосовали против этой затеи – ногами. Бросили всё, освоенное непосильным трудом, и ушли туда, где колхозов не было. Для вольнолюбивых тружеников это было меньшим злом, чем колхозное ярмо. Наши переселились в приисковый посёлочек Малая Белая, где на 1934 год было всего три маленьких домика. И снова – корчевать лес, но уже в меньших объёмах – только под усадьбы и огороды. Так вынужденно исконные крестьяне поменяли свой социальный статус – стали рабочими. И уже из этого посёлка дети переселенцев пошли защищать страну в годы Великой Отечественной войны. С Малой Белой ушли на фронт 24 человека, вернулись – 12.
После войны золотоплатиновое месторождение истощилось и население стало перетекать на строительство новых городов: закрытого города Свердловск-45 и нашего Качканара с могучим горно-обогатительным комбинатом. А старики остались доживать свой век на Малой Белой. Ныне это дачный посёлок. Помнится, годах в начале 80-х на экраны вышел фильм «Люди на болоте» по роману Ивана Мележа, и наши старики собирались вместе на его просмотр. Их не очень интересовал сюжет фильма, они жадно вслушивались в разговор – белорусский, с характерным «чэканьем».
Там где раньше были «столыпинские посёлки» - ровное место, если не знать, что там жили люди – не за что не догадаться. Но мы – знаем. Тянет туда, чтобы поклониться памяти наших не столь далёких предков, помолиться об их упокоении.
Вот как бы и всё, если очень коротко об уральской эпопее.
О белорусских своих корнях знаем и искренне гордимся этим. Гордимся невиданной стойкостью белорусов в годы Великой Отечественной войны. Гордимся, что белорусы не толпятся в очереди за западной чечевичной похлёбкой, подобно некоторым когда-то братским народам. И очень хотим знать о жизни своих предков до переезда на Урал. Поэтому будем благодарны любой информации или подсказкам, где эту информацию можно найти. Адрес: 624357 Россия, Свердловская область, город Качканар, 8 микрорайон, дом 15, квартира 20. Электронная почта: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Опубликовано в газете «Крупскi веснiк» №№75, 76 (Беларусь)